Если Вы стали свидетелем аварии, пожара, необычного погодного явления, провала дороги или прорыва теплотрассы, сообщите об этом в ленте народных новостей. Загружайте фотографии через специальную форму.
Рекламный баннер 990x90px ban1
"Отца, звали его Николай Яковлевич, я не помню. Я в семье был последыш, три старшие сестры, мама да я. Год и три...
месяца мне было, когда отца забрали. Забрали, а через три месяца расстреляли, как врага народа", - вспоминает житель Коммунара Фомушкин Иван Николаевич.
"Мама рассказывала, что в 1937 году аресты шли волнами. Прокатится волна арестов, и снова тихо. Многие деревенские мужики из тех, кто опасался быть снесен такой волной, на несколько месяцев уезжали в город. Ведь земля слухами полнится, доходили вести, что там одного забрали, еще где-то неподалеку двоих-троих мужиков работящих ночью увезли. В городе Рыбинске односельчане пережидали лихое время и возвращались, жили дальше. Мама и отцу говорила: "Уезжай с мужиками". Да не послушал он и отвечал: «А меня за что арестовывать». Те, кто пересидел беду вдали от дома, уцелели. А отец нет. За что его убили? Не знаю. Может, потому что у него был патент на забой скота? Ходил отец по деревням, помогал людям скот забивать. Не каждый ведь может, а дело житейское. Жили тогда люди за счет своего хозяйства».
Фомушкин Иван Николаевич родился в 1936 году, во время тяжелое, голодное и холодное. Мать осталась одна с детьми на руках, как выживали? «Я не помню в доме отцовских вещей. Не было ни одежды, ничего, что можно было сохранить как память. Почему? Может, мама меняла его вещи на хлеб? Меняла, чтобы дети «врага народа» не умерли с голода?», - продолжает свой рассказ о прожитом и пережитом Иван Николаевич.
Богданов Сергей Владимирович встретился с ветераном по его просьбе, приближается важная для Ивана Николаевича - 30 октября – День памяти жертв политических репрессий. День, о котором, будем откровенны, немногие сегодня знают. И осталось их, детей страшного времени, совсем немного. Мы много пишем и говорим, стараемся сохранить память о детях войны, малолетних узниках. А много ли мы знаем о них, детях жертв политических репрессий. Возможно, я и не прав, и только я нынче впервые разговариваю с человеком, которого страшное время лишило детства? В Коммунаре живет сегодня всего 19 человек, жертв репрессий.
«Иван Николаевич, только откровенно, живёт в душе обида? Ведь, наверное, непросто было жить сыну врага народа? Николай Иванович задумался ненадолго. «Маленький я был, почти ничего не помню. Вот маме, думаю, досталось в жизни лиха. Остаться в то время без мужа, с четырьмя детьми на руках. Но ведь не опустила руки, даже меня смогла выучить. Я окончил свою деревенскую школу, четыре класса. А ведь никто из одногодок в школу не ходил. И маме люди говорили, что живете тяжело, отдай Ивана в подпаски, пусть кусок хлеба в дом принесет. А мама, спасибо ей, решила учить меня дальше. В соседней деревне должны были через год открыть школу семилетку. Чтобы год не терять, мама упросила мою учительницу взять меня еще раз в четвертый класс. Вот так я и оказался второгодником», - улыбается мой собеседник и продолжает рассказ о своей жизни.
«Ходил в школу-семилетку пешком. Шесть километров туда, шесть обратно. Правда, зимой мы жили там, снимали койки у деревенских жителей. И был я в классе единственным мальчиком. Не могли родители тех лет учить сыновей, работать надо было. Окончил семилетку, приехали из соседнего района вербовать на учебу в лесотехнический техникум. Поступил, окончил техникум, а в 1956 году прямо на выпускном вечере мне вручили повестку в армию.
Попал сразу на целину, набрали нас целый эшелон. Вот там и увидел впервые кашу из гречки. У нас в деревне ее не выращивали, никто о ней и не знал. Не мог я гречку есть: первый день отказался, второй, а на третий ел так, что за ушами трещало. С тех пор и полюбил гречневую кашу.
Пробыли мы на целине до заморозков, потом оказались в Карелии. Вышли из вагона, снег по колено. Попал в полковую школу, после учебы дали отпуск. Приехал в родную деревню. В армии приняли в Комсомол, завели речь о вступлении в партию. Меня, сына врага народа, в партию? Страх ведь жил, пятно на биографии в те годы было. Нет, не решился вступать, хоть и уговаривали. Время было такое - у каждого своя беда, свои заботы. Да и правильно сделал, это я потом понял, что не решился вступить в партию.
Я уже работал в институте, когда партия вместе со страной рухнула, запомнились слова парторга, ярого коммуниста. «Ой, сколько же взносов я зря заплатил. Куда же мне теперь…». Предлагали остаться в армии, но отказался.
Приехал к сестре, она жила на Комсомоле, поступил в институт. Долго работал в Академии имени Кирова на лесотехническом факультете ассистентом, старшим преподавателем, доцентом.
Считаю, что жизнь удалась, не смотря на времена тяжелые. Обиды ни на кого не затаил, что делать, коль судьба такая у моего поколения».
Эту статью Иван Николаевич отправил в газету «Вести», с надеждой, что напечатают. Тем более, что он уже сотрудничал раньше с газетой, и даже получил от имени редакции обогреватель. Излагаю коротко, если есть желание, со статьей Ивана Николаевича можно познакомиться в газете «Вести».
«Политические репрессии, это позорная сторона в истории СССР. Только в период с 1937 года и по 1938 по статьям 58-59 были арестованы один миллион четыреста тысяч человек. Половина из них были расстреляны. Коснулась это и моей семьи. Согласно протокола от 20 марта 1930 года заседания Президиума Весьегонского РИКа было вынесено постановление. «Как хозяйство среднее, не имеющего признаков кулацкого, Николай Яковлевич Фомушкин раскулачиванию не подлежит». Тем не менее, по ложному доносу через несколько лет отца арестовали и расстреляли.
Мое личное отношение. С одной стороны, чья здесь вина? Кто даст ответ. 85 лет живу на земле, с одного года и трех месяцев остался без отца. А с другой стороны думаю так: времена для жизни не выбирают. Я уважаю историю России, какой бы она не была. Принимаю свою жизнь, как благо. Другой судьбы себе не желаю. Одному Богу ведомо, сколько мне осталось. Но я до конца буду любить свою Русь.
Желаю каждому из жертв репрессий, живущих ныне в Коммунаре, а нас осталось 19 человек, отличного здоровья и долголетия. Пусть все по-хорошему сложится в дальнейшей вашей жизни, пусть никогда к вам и вашему окружению не приходят горести и беда. Да хранит вас Бог! Пусть всегда будут рядом вера, надежда и любовь!».
Удивительно позитивный человек, Иван Николаевич! Дай нам всем Бог до самого конца оставаться оптимистами, верить в доброе, уметь прощать. Спасибо, дорогой Вы наш! Здоровья Вам, и еще раз здоровья!
Автор: Сергей Богданов
#коммунар #коммунарпомнит
"Мама рассказывала, что в 1937 году аресты шли волнами. Прокатится волна арестов, и снова тихо. Многие деревенские мужики из тех, кто опасался быть снесен такой волной, на несколько месяцев уезжали в город. Ведь земля слухами полнится, доходили вести, что там одного забрали, еще где-то неподалеку двоих-троих мужиков работящих ночью увезли. В городе Рыбинске односельчане пережидали лихое время и возвращались, жили дальше. Мама и отцу говорила: "Уезжай с мужиками". Да не послушал он и отвечал: «А меня за что арестовывать». Те, кто пересидел беду вдали от дома, уцелели. А отец нет. За что его убили? Не знаю. Может, потому что у него был патент на забой скота? Ходил отец по деревням, помогал людям скот забивать. Не каждый ведь может, а дело житейское. Жили тогда люди за счет своего хозяйства».
Фомушкин Иван Николаевич родился в 1936 году, во время тяжелое, голодное и холодное. Мать осталась одна с детьми на руках, как выживали? «Я не помню в доме отцовских вещей. Не было ни одежды, ничего, что можно было сохранить как память. Почему? Может, мама меняла его вещи на хлеб? Меняла, чтобы дети «врага народа» не умерли с голода?», - продолжает свой рассказ о прожитом и пережитом Иван Николаевич.
Богданов Сергей Владимирович встретился с ветераном по его просьбе, приближается важная для Ивана Николаевича - 30 октября – День памяти жертв политических репрессий. День, о котором, будем откровенны, немногие сегодня знают. И осталось их, детей страшного времени, совсем немного. Мы много пишем и говорим, стараемся сохранить память о детях войны, малолетних узниках. А много ли мы знаем о них, детях жертв политических репрессий. Возможно, я и не прав, и только я нынче впервые разговариваю с человеком, которого страшное время лишило детства? В Коммунаре живет сегодня всего 19 человек, жертв репрессий.
«Иван Николаевич, только откровенно, живёт в душе обида? Ведь, наверное, непросто было жить сыну врага народа? Николай Иванович задумался ненадолго. «Маленький я был, почти ничего не помню. Вот маме, думаю, досталось в жизни лиха. Остаться в то время без мужа, с четырьмя детьми на руках. Но ведь не опустила руки, даже меня смогла выучить. Я окончил свою деревенскую школу, четыре класса. А ведь никто из одногодок в школу не ходил. И маме люди говорили, что живете тяжело, отдай Ивана в подпаски, пусть кусок хлеба в дом принесет. А мама, спасибо ей, решила учить меня дальше. В соседней деревне должны были через год открыть школу семилетку. Чтобы год не терять, мама упросила мою учительницу взять меня еще раз в четвертый класс. Вот так я и оказался второгодником», - улыбается мой собеседник и продолжает рассказ о своей жизни.
«Ходил в школу-семилетку пешком. Шесть километров туда, шесть обратно. Правда, зимой мы жили там, снимали койки у деревенских жителей. И был я в классе единственным мальчиком. Не могли родители тех лет учить сыновей, работать надо было. Окончил семилетку, приехали из соседнего района вербовать на учебу в лесотехнический техникум. Поступил, окончил техникум, а в 1956 году прямо на выпускном вечере мне вручили повестку в армию.
Попал сразу на целину, набрали нас целый эшелон. Вот там и увидел впервые кашу из гречки. У нас в деревне ее не выращивали, никто о ней и не знал. Не мог я гречку есть: первый день отказался, второй, а на третий ел так, что за ушами трещало. С тех пор и полюбил гречневую кашу.
Пробыли мы на целине до заморозков, потом оказались в Карелии. Вышли из вагона, снег по колено. Попал в полковую школу, после учебы дали отпуск. Приехал в родную деревню. В армии приняли в Комсомол, завели речь о вступлении в партию. Меня, сына врага народа, в партию? Страх ведь жил, пятно на биографии в те годы было. Нет, не решился вступать, хоть и уговаривали. Время было такое - у каждого своя беда, свои заботы. Да и правильно сделал, это я потом понял, что не решился вступить в партию.
Я уже работал в институте, когда партия вместе со страной рухнула, запомнились слова парторга, ярого коммуниста. «Ой, сколько же взносов я зря заплатил. Куда же мне теперь…». Предлагали остаться в армии, но отказался.
Приехал к сестре, она жила на Комсомоле, поступил в институт. Долго работал в Академии имени Кирова на лесотехническом факультете ассистентом, старшим преподавателем, доцентом.
Считаю, что жизнь удалась, не смотря на времена тяжелые. Обиды ни на кого не затаил, что делать, коль судьба такая у моего поколения».
Эту статью Иван Николаевич отправил в газету «Вести», с надеждой, что напечатают. Тем более, что он уже сотрудничал раньше с газетой, и даже получил от имени редакции обогреватель. Излагаю коротко, если есть желание, со статьей Ивана Николаевича можно познакомиться в газете «Вести».
«Политические репрессии, это позорная сторона в истории СССР. Только в период с 1937 года и по 1938 по статьям 58-59 были арестованы один миллион четыреста тысяч человек. Половина из них были расстреляны. Коснулась это и моей семьи. Согласно протокола от 20 марта 1930 года заседания Президиума Весьегонского РИКа было вынесено постановление. «Как хозяйство среднее, не имеющего признаков кулацкого, Николай Яковлевич Фомушкин раскулачиванию не подлежит». Тем не менее, по ложному доносу через несколько лет отца арестовали и расстреляли.
Мое личное отношение. С одной стороны, чья здесь вина? Кто даст ответ. 85 лет живу на земле, с одного года и трех месяцев остался без отца. А с другой стороны думаю так: времена для жизни не выбирают. Я уважаю историю России, какой бы она не была. Принимаю свою жизнь, как благо. Другой судьбы себе не желаю. Одному Богу ведомо, сколько мне осталось. Но я до конца буду любить свою Русь.
Желаю каждому из жертв репрессий, живущих ныне в Коммунаре, а нас осталось 19 человек, отличного здоровья и долголетия. Пусть все по-хорошему сложится в дальнейшей вашей жизни, пусть никогда к вам и вашему окружению не приходят горести и беда. Да хранит вас Бог! Пусть всегда будут рядом вера, надежда и любовь!».
Удивительно позитивный человек, Иван Николаевич! Дай нам всем Бог до самого конца оставаться оптимистами, верить в доброе, уметь прощать. Спасибо, дорогой Вы наш! Здоровья Вам, и еще раз здоровья!
Автор: Сергей Богданов
#коммунар #коммунарпомнит
49824
Поделитесь новостями с жителями города
Полезные ресурсы
Разработка -
Оставить сообщение: